№ 1 (2023)

Предлагаемая работа посвящена введению в научный оборот позднемезолитического комплекса стоянки Кочкари I (Самарская область, Красноярский район) и характеристике полученных естественнонаучных данных. Представлены местоположение памятника и история его изучения. Описаны стратиграфия стоянки и результаты палинологического анализа культурного слоя. Приведены подробные сведения о категориях инвентаря с акцентом на орудийный комплекс. На базе радиоуглеродного датирования установлены хронологические рамки бытования стоянки Кочкари I. На основании типологического анализа кремневого комплекса и данных абсолютного возраста определено положение памятника в системе мезолитических древностей региона. Рассматривается проблема соотношения позднемезолитических и ранненеолитических комплексов лесостепного Поволжья.

В статье характеризуется современное состояние мультидисциплинарных исследований, проводимых под руководством авторов, посвященных объективной реконструкции этногенетических процессов, протекавших на территории Юго-Западной Сибири, в первую очередь, в лесостепной зоне (Барабинская лесостепь) на протяжении эпохи бронзы. В основу используемого подхода положен анализ репрезентативной диахронной выборки представителей древнего населения методами палеогенетики с интерпретацией данных в археологическом и антропологическом контексте исследуемых разновременных материалов. Особое внимание уделено возможным направлениям развития диахронных моделей с учетом репрезентативности выборок и глубины молекулярно-генетического анализа. Эти направления проиллюстрированы на примере различных современных аспектов развития барабинской диахронной модели, которая была первой в России и одной из первых аналогичных моделей, сформированных и исследованных на территории Евразии. Обоснована необходимость непрерывного исследования таких моделей по мере накопления новых археологических и антропологических материалов и развития методов палеогенетики, а также создания инструментов для хранения, анализа и интерпретации результатов исследования таких моделей в форме мультидисциплинарных баз данных.

В статье исследуется вопрос жертвоприношения коня/лошади в погребальных обрядах по материалам погребений эпох бронзы и раннего железа в Армении. Предварительно рассматривается ритуально-культовое значение коня как мифологического существа, священного животного, атрибута божества и т.д. В этой связи делается ссылка на армянский эпос и наскальные изображения. Говорится также и о жертвоприношении коня в других обрядах. Ввиду того, что у индоевропейцев конь является ритуально самым близким человеку домашним животным, в процессе обсуждения роли и значения коня широко привлекаются археологические и этнографические данные как из Армении, так и из других стран. Появление лошади в погребальных комплексах свидетельствует о том, что представления людей связывали ее с потусторонним миром. А это наводило их на мысль, что данное животное может выполнять роль посредника между мирами – “этим” и “тем”. Этнографические и фольклорные первоисточники и исследования помогают реконструировать основное назначение лошади в погребальных обрядах. Ритуальному коню, вероятно, предназначалась роль перевозчика усопшего из одного мира в другой, т.е. важная роль в оказании содействия возрождению покойника.

В статье опубликована коллекция вещей круга варварских эмалей из фонда Исторического музея, приведена информация об обстоятельствах обнаружения изделий и уточнен контекст находок на основании хранящихся в музее документов. Также обобщены и дополнены актуальные данные о хронологии предметов. Впервые опубликованы некоторые украшения, ранее не рассматривавшиеся в контексте изделий круга восточноевропейских выемчатых эмалей. Это стало возможно благодаря исследованию технологических приемов, использованных при их создании, и некоторых орнаментальных особенностей. Для всех предметов приведены результаты трасологического анализа в той степени, в которой позволяла сохранность украшения и произведенные с ним реставрационные мероприятия.

Полевые работы ИА РАН последних лет позволили вскрыть несколько сотен детских погребений, относимых к узкому хронологическому диапазону. Сравнительное рассмотрение этих материалов позволяет уточнить представления о качестве жизни населения русских городов в эпоху позднего средневековья. Исследованы останки детей в возрасте от рождения до 10 лет (выборка из г. Ярославль, кладбище XVI–XVII вв. при церкви Иоанна Златоуста; синхронная выборка из раскопок Тульского кремля). Для сравнения привлечены ранее опубликованные материалы из раскопок других одновременных некрополей. При построении графиков роста учтены только те случаи, где сохранность позволяла определить возраст по зубам под контролем микрофокусной рентгенографии. Длины трубчатых костей у детей всех археологических выборок были меньше (исключение – выборка Новохарьковского могильника) по сравнению с современными стандартами. Дети из Ярославля, Тулы и Можайска были миниатюрнее детей XIV–XVII вв. из литовского г. Алитус. В возрасте от года до семи они были намного меньше английских детей из Йоркшира (кладбище Воррэм Перси), но затем обгоняли их в размерах. Сравнение с польскими городскими выборками показывает раннее ускорение роста у детей Ярославля и Тулы – в 7, а не в 8 лет. Однако длина ключицы у детей из археологических выборок в возрасте до 10 лет практически совпала со значениями в современной группе, что может означать допустимость использования этого признака при определении биологического возраста маленьких детей в группах сходной хронологии.

Статья посвящена анализу графических и письменных источников об архитектурном облике собора Николо-Угрешского монастыря. Устанавливается степень достоверности чертежей, по которым судят о первоначальном облике собора. Особое внимание уделено истории перестройки собора в начале 1840-х годов. В результате делается вывод о том, что из-за значительного изменения исторического облика в середине XIX в., гипотетичности представлений о нем, делать какие-либо определенные выводы о первоначальной композиции, конструкции собора невозможно. Также и сообщения летописей не позволяют утверждать, когда именно был построен каменный собор. Его датировка может быть лишь условной – между 1521 и 1550-ми годами.

На территории Астраханской области было исследовано интересное погребение, сопровождавшееся лепным горшком, на тулове которого располагалась руническая надпись, сделанная донским письмом. Эта находка является уникальной для Нижневолжского региона. Погребение датируется кон. VIII – IX в., может быть соотнесено с болгарскими племенами. Помимо этого комплекса в Нижнем Поволжье выявлено еще около 15 захоронений с близким обрядом и сопроводительным инвентарем. Все они также соотносятся с болгарами, датируются кон. VIII–IX в. Эти комплексы синхронны с подкурганными ингумациями соколовского типа, обнаруженными в Нижнем Поволжье. Судя по материалу этих памятников, они были синхронны, прослеживаются этнокультурные контакты. Выделение болгарского компонента позволяет уточнить этнокультурную ситуацию в нижневолжском регионе в хазарское время, находка горшка с рунической надписью с бугра Казачий в Астраханской области четко указывает на его связи с территорией распространения салтово-маяцкой культуры.

В статье рассматриваются основные идеи британской нейроархеологии и американской когнитивной археологии, и их практическая реализация. Нейрокогнитивная археология является новым направлением исследований, возникшим на стыке социально-культурных нейрокогнитивных наук и археологии палеолита. Основой этого направления является концепция социального мозга, рассматривающая этот орган как социально-культурный “артефакт”. Подобная интерпретация предлагает рассматривать деятельность мозга и такое важное качество человека, как разум, в связи с его телесностью и характером внешней среды. Дальнейшее развитие рассматриваемая концепция получила в теории материальной включенности Л. Малафуриса. Он связал разум, в том числе и со способностью думать, с орудием и через орудийную деятельность в целом. Однако для корректного применения этой теории необходимо было разделить собственно древнейшие орудия от природных посредников, используемых животными. Введение такого разделения позволяет однозначно связать возникновение орудийной деятельности и разума с началом олдованской эпохи. В то время как на предыдущей стадии развития (от 7 до 2.6 млн лет) формировались предпосылки к этому переходу, ознаменовавшему начало социально-культурного развития наших древнейших предков, повлиявшего на их биосоциальную природу.